Рихард Вагнер. Моя жизнь
1847—1850

21

Я обратился с моими проектами к господину Бауэрнфельду. Этим дело и ограничилось. Затем я отдался наблюдениям над кипевшей в Вене пестрой общественной жизнью. На улицах можно было видеть деятельных членов академического легиона, выделявшихся своими перевязями национального цвета. Но в то время эти цвета были так распространены, что даже лакеи, подававшие в театре мороженое, носили такие же черно-красно-золотые ленты. В Карл-театре, в Леопольдштадте, я смотрел новый фарс Нестроя, в котором высмеивался князь Меттерних: по ходу пьесы на предложенный ему вопрос, отравил ли он герцога Рейхштадтского, Меттерних, как уличенный преступник, трусливо скрывается за кулисы. В общем, на физиономии столичного города, жадного к удовольствиям, лежала печать молодости, силы и твердой веры в себя. Это впечатление вполне оправдалось, когда в роковые октябрьские дни население Вены оказало энергичное сопротивление войскам князя Виндишгретца.

На обратном пути я заехал в Прагу и посетил старого друга Киттля. Я нашел его страшно располневшим и бесконечно напуганным пережитыми шумными событиями. По-видимому, он находил, что возмущение чешской партии против австрийского владычества направлено лично против него. Своей композицией к тексту «Французы у ворот Ниццы» (одна из ее арий, имевшая революционный характер, стала популярной), сочиненному мною, сам же и вызвал революционное движение. Попутчиком моим на пароходе оказался скульптор Генель, чему я очень обрадовался. Он только что ликвидировал с графом Альбертом Ностицем свои счеты по постановке статуи императора Карла IV и был в превосходнейшем настроении. Особенно способствовало этому то обстоятельство, что гонорар, согласно условию, был ему выплачен серебром. Австрийские бумажные деньги стоили тогда очень низко, и он получил большую выгоду. Его радостное настроение было так велико, что, пренебрегая предосторожностями и не поддаваясь предрассудкам, он весь довольно длинный путь от пристани до нашего дома сделал со мною в открытой пролетке, несмотря на то что хорошо знал, какое возмущение и подозрительное к себе отношение я вызвал несколько недель тому назад среди дрезденского общества. Этот поступок чрезвычайно обрадовал меня.

← к оглавлению | продолжение →