БЕСЕДЫ ОБ ОПЕРЕ
Елена Чёрная

Римский-Корсаков

Иным предстает ощущение прошлого у Римского-Корсакова. В обеих исторических его операх, одной раннего периода («Псковитянка»), другой — позднего («Царская невеста»), эпоха Ивана Грозного дана во всем размахе ее государственных начинаний, направленных ко благу и величию родины, и со всей ее средневековой дикостью и деспотизмом неотделимыми от понятия царской власти.

В «Псковитянке» Римский-Корсаков рисует подавление последнего вольного (самоуправляемого) города — Пскова, ради устрашения которого Грозный не только расправляется с последними представителями русской вольницы, но невольно жертвует жизнью и собственной дочери. Композитор создает замечательную массовую картину псковского веча — народного собрания на площади, в котором трагически столкнулись противоположные интересы разных групп населения. И все же исторический конфликт решается им скорее в плане психологической драмы.

В центре оперы — фигура Грозного с детальной обрисовкой противоречий его сложного, трагического характера: борьба бурно вспыхнувшего отцовства и привычной жестокости, непреклонная воля деспота и зоркость собирателя великой державы — этого одного оказалось достаточно для возникновения поразительного по силе сценического образа, созданного позднее гениальным Шаляпиным.

«Царскую невесту» Римский-Корсаков решал как историко-бытовую драму. Сам Грозный почти не участвует в ней, но атмосфера деспотизма и беспощадного отношения к людям, рабской доли женщин и суеверного страха, внушаемого населению опричниной, атмосфера эта сопровождает во всех перипетиях любви царского любимца Грязного к девушке, которую Грозный выбрал себе в жены, не считаясь с тем, что она невеста другого. Редкий по чистоте и одухотворенности образ Марфы и драматический образ Любаши, любовницы Грязного, в слепой ревности погубившей свою соперницу, подчеркивают трагедию женской доли — тему, которая так часто воплощалась в народной песне.

Значительность вклада, внесенного Римским-Корсаковым в область исторической оперы, несомненна. И тем не менее едва ли не важнейшей сферой его деятельности стала опера легендарная и сказочная.

Народная фантастика привлекала всех наших композиторов: Даргомыжского в «Русалке», Мусоргского в «Сорочинской ярмарке», Чайковского в «Черевичках». Но подлинным певцом сказочного жанра оказался Римский-Корсаков. Начиная с «Майской ночи» и кончая «Золотым петушком» он дал непревзойденные образы фантастики. Он создавал сказки лирические («Снегурочка»), пародийные («Золотой петушок») и трагические («Кащей»), создавал эпически величавые оперы-былины, такие, как «Садко» и «Сказание о невидимом граде Китеже». Для каждой из них он находил особые драматические приемы, особые краски. Придавая своим образам реальные и фантастические очертания, он умел объединять героев в самых сложных ситуациях. Для него сказка всегда была выражением нравственных и эстетических идеалов народа, неразрывно связанных между собой, — отсюда вдохновенная красота его фантастических женских образов, являющихся как бы воплощением мечты. Их выделяет изысканное использование колоратуры — именно она придает воздушный, как бы бесплотный характер вокальным партиям Снегурочки, морской царевны Волховы из «Садко» или Царевны Лебеди из «Царя Салтана». Но и тут мы встречаем тонкое различие оттенков: речь Снегурочки, к примеру, отличается более естественными, простыми интонациями, так как она живет среди людей и всем сердцем тянется к ним. В партии же Шемаханской царицы из «Золотого петушка» Римский-Корсаков сумел сочетать пленительность восточной мелодии с ядовитой ироничностью интонаций, создав запоминающийся образ злой чаровницы.

← к оглавлению | продолжение →