БЕСЕДЫ ОБ ОПЕРЕ
Елена Чёрная

Мусоргский, Бородин

Те же идеи вдохновили и Мусоргского на создание «Бориса Годунова», а впоследствии и «Хованщины» (1881, из-за смерти композитора она осталась незавершенной). Последнюю сам Мусоргский назвал «народно музыкальной драмой». Это обозначение можно с полным правом отнести и к «Борису Годунову». В обеих операх композитор поставил перед собой сложнейшую задачу — показать на оперной сцене переломные моменты в жизни народа и его трагические столкновения с правителями. Мусоргский замыслил целую трилогию, в которой должны были отразиться этапы постепенного роста народного самосознания.

В последней из них, посвященной пугачевскому бунту, он мечтал показать народного вождя, возглавившего народные массы. Смерть помешала ему выполнить задуманное. Но и в том, что он оставил, мы встречаемся с единственным в истории оперы примером подлинно революционной трактовки исторических событий. Взяв в «Борисе Годунове» за основу сюжет Пушкина, Мусоргский главной темой оперы сделал отношения народа и Бориса. В процессе создания образов он был увлечен мыслью показать народную массу именно такой, какой он ее знал. «Народ хочется сделать, — писал он И. Е. Репину,— сплю и вижу его, ем и помышляю о нем, пью — мерещится мне он, он один, цельный, большой, неподкрашенный и без сусального».

И Мусоргскому действительно удалось показать, как постепенно растет в народе протест, как пробуждаются в нем гнев и вражда к правителю, далекому от его нужд. Это дало композитору право изменить заключительную сцену трагедии Пушкина. Согласно ремарке поэта народ здесь «безмолвствует», в опере он восстает, и в финальной сцене крестьянского бунта под Кромами, добавленной Мусоргским, мощно звучит голос пробудившихся масс.

Уже одно то, что композитор осмелился таким образом «возразить» Пушкину, что он смог дать заостренную политическую трактовку изображаемых событий, говорит о том, как далеко по сравнению с Западом шагнула вперед русская опера.

Близкие Мусоргскому стремления волновали и Римского-Корсакова, воплотившего их в «Псковитянке», а позже в «Царской невесте» (1899), и Бородина в его «Князе Игоре» (1887). И хотя вдохновлены они были общей идеей, заставлявшей их придавать своим произведениям черты исторической достоверности и масштабна ности, каждый находил свой путь истолкования исторического жанра.

Бородин создал эпическое полотно, где с былинной красочностью и широтой обрисовал ратные сборы русских князей, впервые решивших объединиться для отпора врагу, разоренный половцами Путивль, стан кочевников в степи и бегство из плена Игоря, решившего вновь собрать войско и двинуться на врага. Письмо Бородина носит монументальный, фресковый характер. Таковы не только массовые сцены, но и монологи-портреты героев: мучительно переживающего свое поражение Игоря; по-своему великодушного вождя кочевников, хана Кончака; беззаветно преданной Игорю Ярославны, сумевшей подавить свое горе в грозный час набега половцев на осиротевший Путивль, — черты их переданы крупными, яркими мазками. Подобно Глинке, Бородин, воплощая контрастный облик двух народов, противопоставил раздольной или строгой русской песенности мир восточных напевов и ритмов, то изысканно узорчатый, то буйный.

← к оглавлению | продолжение →