БЕСЕДЫ ОБ ОПЕРЕ
Елена Чёрная

Михаил Глинка

Несмотря на ряд бесспорных находок театральные работы Верстовского скорее являлись предвестниками того подлинного расцвета русского оперного творчества, который связан с именем Глинки. Премьера «Ивана Сусанина» Глинки (1836), осуществленная на петербургской сцене через год после постановки «Аскольдовой могилы» в Москве, ознаменовала начало новой эры в жизни театра — рождение русской классической оперы.

Получив, как и большинство русских дворян, домашнее образование, Михаил Глинка как музыкант отвечал высшим профессиональным требованиям своего времени. В крепостном оркестре одного из родственников он в отроческие годы близко познакомился не только с произведениями венских классиков: Гайдна, Моцарта, Бетховена, — но и с увертюрами Керубини, Россини, Обера, Вебера, новинками романтической литературы, позднее брал уроки фортепиано, пения, композиции у лучших петербургских педагогов-иностранцев; наконец, на пороге зрелости, предпринял большую поездку за границу — в Германию, а затем в Италию, Испанию, Францию — с целью расширить теоретические познания и соприкоснуться с живой музыкально-театральной жизнью Европы.

И именно там, испытав на себе различные творческие влияния, он ощутил свою кровную связь с искусством России, с крестьянской песнью, к которой был привязан с малых лет, с родной природой и людьми. Он еще точно не представлял себе, какой оперный сюжет и какой жанр изберет, вернувшись на родину, но знал твердо: это будет опера русская и отразит она самое значительное и важное в духовной жизни его родины.

30-е годы в жизни России были полны откликами героических дел и событий предшествующих десятилетий — патриотического подъема, связанного с героизмом Отечественной войны 1812 года, и революционного движения, приведшего к восстанию декабристов в 1825 году. Глинка вырос в этой атмосфере героических и мятежных чувств и высокого понятия гражданственности, присущего лучшим представителям тогдашнего русского общества.

Талант композитора креп и формировался в сфере вольнолюбивых идей. Ими обусловлена новая живительная струя, влившаяся вместе с его «Сусаниным» в трактовку жанра исторической оперы.

Глубина психологической и социальной обрисовки героев и, главное, живой интерес к изображению реальной жизни и действий народа отличали произведение русского композитора от всего, что было сделано до него в области исторической драматургии. И прежде всего опера Глинки видоизменила сложившуюся на Западе традицию, создав не романтического, а подлинно народного героя (Первоначальное название «Иван Сусанин», данное опере композитором, по воле царя Николая I было изменено на «Жизнь за царя», и только после Октябрьской революции оно вновь было восстановлено.).

Композитор, в детстве бывший свидетелем событий Отечественной войны 1812 года, на всю жизнь сохранил восторженную память о патриотизме русских крестьян, о героях-партизанах, грудью вставших на защиту Родины. Таким он увидел и оперного своего героя — костромского мужика, не пожалевшего жизни, чтобы отвести беду от Москвы. Глинке незачем было рисовать его личностью исключительной, выделяющейся из окружающей среды. Он знал, что его Сусанин велик именно чувством глубокой родственной связи с окружающими людьми, природой, бытом; он плоть от плоти и кровь от крови своего народа. Поэтому опера оказалась свободной от всякой искусственной приподнятости: облик и речь Сусанина просты и естественны, как его подвиг; даже в кульминационный момент драмы, в сцене гибели, Глинка сумел избежать романтической патетики. Монолог Сусанина «Чуют правду» при всей своей вдохновенности и серьезности проникнут песенными интонациями; в них подчас близко проступает даже бытовое начало, усугубляя трагизм ситуации.

Столь же просты, бесхитростны, глубоки и образы остальных действующих лиц — Антониды, Вани, Сабинина. Все они — народ. Отсюда тесная связь сольных и ансамблевых партий, придающая опере поразительную законченность и цельность и оправдывающая монументальный размах «обрамляющих» хоровых сцен — суровой песни ополченцев («В бурю, во грозу») и ликующего, победного финального гимна («Славься»), Глинка писал не жанровые или декоративные картины — в могучих хорах «Ивана Сусанина» он дал обобщенный образ душевной жизни народа, тем самым открыв новую страницу в трактовке исторической оперы.

Такую же значительную роль сыграл Глинка в развитии сказочного и легендарного жанров. Вслед за Пушкиным он дал в «Руслане и Людмиле» философски обобщенное истолкование богатырских мотивов и тем самым положил основу опере-былине. Монументальный склад русского былинного эпоса нашел здесь отражение в хоpax, а сказочный стиль письма — в быстрой, подчас неожиданной смене контрастных картин. Героический образ Руслана соседствует в опере с комическим образом Фарлафа, бытовые и свадебные сцены в хоромах киевского князя Владимира — с поразительной по смелости фантастикой царства Черномора. И надо всем господствует народное поэтическое и песенное начало, сообщая любому повороту фантазии композитора убедительность и естественность.

← к оглавлению | продолжение →