Рихард Вагнер. Моя жизнь
1850—1861

62

В середине августа истекли те два месяца, которые я должен был пробыть у Вайяна, и 15 числа я покинул его лечебницу, принесшую мне такую пользу. Прежде чем вернуться в Цюрих, я решил заехать к Карлу Риттеру, который на лето поселился с женой в очень скромном одиноком домике под Лозанной. Однажды они посетили меня в Морнэ, и я стал убеждать Карла проделать здесь курс водолечения. Но после первого опыта он заявил, что даже самые успокаивающие методы гидропатии действуют на него раздражающим образом. Если не считать этого разногласия, по многим другим вопросам мы пришли с Карлом к полному единомыслию, и к осени он обешал вернуться в Цюрих. Затем я отправился домой, во избежание новых неприятностей с Фипсом в почтовой карете, а не по железной дороге. К моему приезду вернулась и Минна, лечившаяся на Зелисберге сывороткой. Лома я еше застал сестру Клару, которая одна из всех родственников навешала меня в моем швейцарском убежище. Мы вместе отправились в издавна любимый мною Бруннен на Фирвальдштетском озере, где мы имели возможность полюбоваться чудесным вечером, великолепным закатом солниа и другими красотами альпийского ландшафта. С наступлением ночи, когда над озером взошла полная луна, я благодаря восторженному вниманию хозяина ныне очень посещаемой гостиницы, полковника Ауф-дер-Мауера, стал предметом очень милой овации. К берегу реки, где стояла наша гостиница, на двух больших, освещенных пестрыми лампочками лодках подьехал брун- ненский духовой оркестр, состоявший из местных любителей. Не беспокоя себя излишним стремлением к согласованности, музыканты с чисто швейцарской безыскусственностью громко и внятно сыграли несколько моих вешей. Затем последовали чья-то короткая приветственная речь, мой добродушный ответ и обмен сердечными рукопожатиями. В последующие годы я часто бывал в этих местах, и всякий раз кто- нибудь неизменно по-приятельски здоровался со мной, сопровождая рукопожатие приветственным возгласом. Я обыкновенно недоумевал, не понимая, что, собственно, нужно от меня этим людям. Но оказывалось, что я имею дело с одним из тех музыкантов, которые в тот славный вечер столь мило выразили мне свое расположение.

Сестра Клара довольно долго пробыла в Цюрихе и этим внесла оживление в нашу семейную жизнь. Из всех моих братьев и сестер Клара была единственной истинно музыкальной натурой, и я очень охотно проводил с ней время. Меня радовало, что благодаря ее присутствию быстро утихали те вспышки личного раздражения, к которым Минна постоянно давала повод своими резкостью, недоверчивостью и упрямством, обостренными сердечной болезнью. В октябре предполагался приезд Листа. На этот раз он должен был пробыть в Цюрихе более продолжительное время. Однако ожидать его показалось мне слишком утомительным, и я решил приступить к композиции «Зигфрида». 22 сентября я сделал общий набросок. Но тут меня стало преследовать одно из главных несчастий моей жизни. Против нашего дома поселился жестяных дел мастер, по целым дням изводивший меня своим оглушительным стуком. Глубоко огорченный невозможностью создать себе изолированное, защищенное от всякого шума помещение, я решил отложить работу до тех пор, пока мне не удастся осуществить свое давнишнее, непременное желание. Гнев на соседа дал мне в минуту подъема чувств мотив для яростной выходки Зигфрида против «несносного кузнеца» Миме. Я немедленно сыграл Кларе в G-moll детски-сварливую, шумную тему и тут же с бешенством спел соответствующие слова. Все это вызвало у меня и у домашних взрыв веселого смеха, и я решил продолжать работу. Действительно, мне удалось написать значительную часть первой сцены, когда 13 октября, получил сообщение о приезде Листа.

← к оглавлению | продолжение →