Выдающийся русский композитор и музыкальный деятель конца XIX века Танеев отличался разносторонностью, широтой и многогранностью творческих интересов. В историю русской музыкальной культуры он вошел как видный композитор, крупнейший музыкальный ученый, блестящий пианист и первоклассный педагог.
Ученик Чайковского и Николая Рубинштейна, Танеев стал учителем Рахманинова, Скрябина, Метнера, Глиэра. В области музыкальной науки он оставил капитальный труд по полифонии «Подвижной контрапункт строгого письма». Основные произведения Танеева-композитора — симфония до минор, фортепианные трио и квинтет, грандиозная опера-трилогия «Орестея» по Эсхилу, кантаты «Иоанн Дамаскин» и «По прочтении псалма» — принадлежат к замечательнейшим страницам русской музыки.
Сергей Иванович Танеев родился 25 ноября 1856 года в городе Владимире. Отец, широко образованный человек, служил чиновником довольно высокого ранга и отличался гостеприимством и любовью к музыке. Он немного играл на фортепиано, флейте, скрипке и гитаре, мать была неплохой пианисткой. В доме часто бывали гости, в том числе приезжие музыканты, устраивались домашние спектакли, вечерами звучали оперные переложения, романсы, камерные сочинения Гайдна и Моцарта. Музыкальная одаренность будущего композитора проявилась очень рано. Уже в 5 лет к нему пригласили учительницу музыки, а когда ему было неполных 10, семья переехала в Москву, и он поступил в только что открывшуюся Московскую консерваторию, которую блестяще окончил в 1875 году по классам фортепиано (Н. Рубинштейн) и композиции (Чайковский). Первым в истории консерватории Танеев удостоен на выпуске большой золотой медали. К этому времени он — автор нескольких хоров, двух увертюр для симфонического оркестра, симфонии, струнного квартета. Но пока еще пианистический дар Танеева проявлялся значительно более ярко, чем дар композитора.
После окончания консерватории Танеев путешествует по Европе: посещает Швейцарию, Италию, Грецию. Весной следующего, 1876-го года, вместе с известным скрипачом Л. Ауэром совершает концертное турне по городам России. После летнего отдыха снова уезжает за границу, на этот раз — в Париж. Там, продолжая регулярные самостоятельные занятия фортепианной игрой, прилежно посещает репетиции симфонического оркестра Падлу, симфонические концерты под управлением Колонна, бывает на «музыкальных четвергах» у знаменитой певицы Полины Виардо, которая к тому времени оставила большую эстраду, но в домашней обстановке продолжала покорять слушателей своим удивительным талантом. У Виардо Танеев познакомился с Тургеневым и скоро подружился с ним, несмотря на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте. Танеев также сближается со многими деятелями французской культуры, в частности, с композиторами Сен-Сансом, Форе, д'Энди, Дюпарком, писателями Флобером и Ренаном, искусствоведом Ипполитом Тэном. На музыкальных вечерах в знакомых домах он, как правило, много играет, по отзывам слышавших его, великолепно. Но в публичных концертах не выступает — считает, что это делать еще рано, так как его репертуар недостаточно обширен.
Вернувшись на родину в июле 1877 года, Танеев, в основном, занимается на фортепиано, поставив перед собой задачу подготовить несколько концертных программ, в том числе из фортепианных концертов и ансамблевых произведений. В 1878 году, после ухода Чайковского из консерватории, Танеева приглашают на его место и поручают ему классы гармонии, оркестровки, музыкальных форм и полифонии, то есть все музыкально-теоретические предметы. В консерватории началась и научная деятельность Танеева, прежде всего в области полифонии. Результатом этой деятельности стали обширные научные труды, не потерявшие своего значения и поныне.
В 1881 году скончался основатель и директор Московской консерватории, учитель Танеева Н. Г. Рубинштейн. Чайковский писал об этом своему бывшему ученику сразу после смерти их общего старшего друга: «Вы как бы созданы для того, чтобы поддержать дело Рубинштейна. Думаю, что и в фортепианном классе, и в директорском кабинете, и за дирижерским пультом — везде Вы должны заменить Николая Григорьевича». Танеев стал вести класс специального фортепиано, однако от директорства категорически отказался. Некоторое время директора не было вообще, и положение консерватории сильно ухудшилось: начался разброд среди профессуры, возникли материальные сложности. Несмотря на то, что в 1883 году был избран директорский комитет, который должен был ведать всеми делами, как творческими, так и финансовыми, консерватория все больше приходила в упадок. В этой ситуации стало ясно, что только такой авторитетный музыкант, как Танеев, может возглавить ее и возродить славные былые традиции. И с 1 сентября 1885 года он вступил в должность директора. Вскоре в консерватории был наведен порядок. Появились и новшества: стали регулярными концерты-отчеты учеников, была организована музыкальная библиотека. «Директорство Танеева по общему своему направлению было как бы возвращением ко времени Н. Рубинштейна», — писал известный музыкальный критик Н. Д. Кашкин.
Избыток административной работы сильно тяготил музыканта. «Несмотря на то, что она (директорская должность. — Л. М.) мне приносит доход, дает положение в свете, во многих отношениях интересует и проч., я не могу заглушить в себе внутреннего стремления к такому устройству своей жизни, которое давало бы возможность самому мне распоряжаться своим временем, не быть в постоянной зависимости от условий, отрывающих меня от моего дела, занимающих мой ум разным вздором, до искусства не относящимся, принуждающих меня к деятельности, во многом противоречащей моим вкусам, наклонностям и привычкам», — писал Таннев Чайковскому в мае 1889 года, предупреждая его о том, что уходит с поста директора.
Теперь он смог полностью отдать себя творчеству и науке. Эти две области тесно переплелись у Танеева, отличавшегося особым отношением к композиторскому труду. В отличие от многих других, работавших быстро, иногда сочинявших словно бы «на ходу», почти без черновиков, у Танеева сложился свой собственный, ни на кого не похожий метод. Он считал, что художник должен творить не просто из внутренней потребности, а четко осознавать задачи, перед собой поставленные. А понять их можно, лишь изучив пути развития искусства. И он погружается в партитуры старинных мастеров, изучает их, сам пишет в их стиле. В этой напряженной работе выковывается удивительная композиторская техника, о которой Римский-Корсаков как-то сказал: «Перед таким мастерством чувствуешь себя совершенным учеником!» Он же описывает приемы Танеева: «Раньше чем приняться за действительное изложение какого-либо сочинения, Танеев предпосылал ему множество эскизов и этюдов: писал фуги, каноны и различные контрапунктические сплетения на отдельные темы, фразы и мотивы будущего сочинения, и только вполне набив руку над его составными частями, приступал к общему плану сочинения и к выполнению этого плана, твердо зная, какого рода материал он имел в своем распоряжении и что можно выстроить из этого материала».
Некоторым друзьям композитора, даже Чайковскому, казалось, что чрезмерная «ученая» работа может засушить непосредственный замысел, и музыка получится формальной, холодной. Однако Танеев создал своим способом произведения удивительной красоты и вдохновения. Но поскольку эта работа всегда была поистине колоссальной (после окончания Первого квартета он признавался: «Чтобы его написать в том виде, в каком он теперь находится, я исписал 240 страниц — целую книгу»), им создано не так уж много музыки — четыре симфонии, шесть квартетов, два струнных квинтета и один фортепианный квинтет, три трио для различных инструментов, 38 романсов, 31 хор. Главные его сочинения — кантаты «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», «Иоанн Дамаскин», и «По прочтении псалма» (две последние принадлежат к самым возвышенным и этически прекрасным произведениям русской музыки), а также музыкальная трилогия «Орестея» на сюжет Эсхила. Танеев был предельно требователен к своему творчеству. На это указывает не только описанный выше процесс работы, но и то, что из четырех написанных им симфоний достойной концертной жизни, а не единичного исполнения, он счел лишь одну — симфонию до минор.
После ухода с директорского поста Танеев активизирует собственный научный труд: начинается его систематическая работа над книгой «Подвижной контрапункт строгого письма», которая продолжалась много лет и завершилась выходом книги в свет в 1909 году. Не чуждается музыкант и общественной деятельности. В том же году его избирают действительным членом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, в работе которого Танеев принимает большое участие. Еще в 1885 году, до начала деятельности на поприще директора консерватории, Танеев совершил необычное по тем временам путешествие — не по городам России или за рубеж, а в Сванетию — местность, расположенную высоко в горах Кавказа. Путешествие было очень трудным, временами даже опасным, но композитор привез из него замечательные записи песен и танцевальных мелодий горных сванов, зарисовал и подробно описал их музыкальные инструменты. Все это было затем обобщено в музыкальном разделе обширной статьи, написанной совместно с участниками экспедиции.
К сожалению, личная жизнь композитора не сложилась. В начале 80-х годов, бывая в Петербурге, он познакомился с талантливой пианисткой, ученицей прославленного фортепианного педагога Т. Лешетицкого, профессором Петербургской консерваторией М. К. Бенуа — женой художника-акварелиста Альберта Бенуа — и серьезно увлекся ею. Возник роман и дело шло к браку. Бенуа был согласен на развод, но с условием, что четверо их детей останутся с ним. Сохранилось единственное письмо Танеева, в котором он пишет о своей огромной любви и о том, что мечтает о счастливом семейном очаге. Но ему кажется невозможным счастье его избранницы, если она будет лишена своих детей. Кроме того, Танеева беспокоит невозможность обеспечить материально ту жизнь, к которой привыкла любимая — широкую, с известной роскошью, с большими расходами, на которые у него нет средств. Это тоже помешало бы ее счастью. И в 1886 году композитор решительно порывает отношения с М. К. Бенуа, надеясь, что пройдет несколько лет, сердечная рана затянется, и он еще найдет свое счастье, будет иметь семью и детей. Однако этому не суждено было случиться. Его уделом стала одинокая жизнь, которую скрашивала лишь старая няня, до конца своих дней бывшая композитору и экономкой, и советчицей в житейских делах, и преданным другом. Никто из знакомых Танеева не знал о его переживаниях: он был очень замкнут в личных делах. И только упомянутое письмо, обнаруженное через много лет после того, как и Танеева, и его единственной возлюбленной не стало, пролило свет на его личную драму.
В середине 90-х годов Танеев оказывается в центре интеллектуальной жизни России. Среди его знакомых — не только музыканты, московские и петербургские, но и литераторы, и ученые такого ранга, как А. Г. Столетов, К. А. Тимирязев, И. М. Сеченов, А. П. Чехов, М. Е. Салтыков-Щедрин. Особую страницу его жизни составляет близкое знакомство с Львом Толстым, в имении которого, знаменитой Ясной Поляне, композитор провел летние месяцы 1895 и 1896 годов. Там он много музицировал, знакомил писателя с новыми произведениями, полемизировал с ним, так как взгляды Толстого на музыку были достаточно экстравагантны.
Преподавательская деятельность Танеева в консерватории продолжалась вплоть до 1905 года, когда в стране начались волнения, в том числе и студенческие, вылившиеся в революцию. Танеев предложил проект реформы образования, а получив резкую отповедь директора консерватории В. И. Сафонова, позволил себе резко критиковать его единовластные поступки, хотя вовсе не был сторонником радикализма и революционных действий. Сафонов в ответ обвинил Танеева в желании свести личные счеты и тем самым сделал невозможным их дальнейшее сотрудничество. Композитор подал заявление об отставке. Несмотря на то, что художественный совет консерватории обратился к нему с официальной просьбой вернуться, решение его осталось непреклонным. Тогда же, в связи с поддержкой студенческих волнений, и Петербургскую консерваторию покинули самые видные ее профессора.
В следующем году Танеев становится одним из организаторов и педагогов первой в России Народной консерватории, призванной давать общее музыкальное образование, учить понимать музыку самые широкие демократические слои общества. В 1908 году Танеев — в числе учредителей и активных членов общества «Музыкально-теоретическая библиотека». Кроме того, он непременный участник работы Музыкально-этнографической комиссии, постоянный консультант Московской симфонической капеллы, Кружка любителей русской музыки и многих других организаций и коллективов.
В 1907 году в Большом зале московской консерватории был организован цикл общедоступных симфонических концертов, призванный последовательно знакомить слушателей с музыкой, начиная с произведений мастеров XVI века. Задача была весьма сложной, так как музыкальный материал XVI—XVII веков либо был в очень плохом состоянии, либо отсутствовал вовсе. Часть материалов приходилось заказывать за границей — делать копии в архивах, многое нуждалось в инструментовке, так как сочинения были рассчитаны на инструменты, которые к концу XIX века совершенно вышли из употребления. Танеев восстанавливал старинные рукописи, давал советы по оркестровке. Все эти годы продолжалась и его концертная деятельность, в основном в составе камерно-инструментальных ансамблей.
В последние годы жизни Танеев, как правило, зимы проводил в Москве, а на лето уезжал в подмосковную деревню Дютьково. Спокойную размеренную жизнь нарушили лишь две заграничные поездки — в 1908 году, когда композитор вместе с чешским квартетом выступил с концертами в Берлине, Вене и Праге, и в 1911 году, когда он снова побывал в Праге — там исполнялись его симфония до минор, хор «Прометей» и сцены из оперы «Орестея». Во время этой поездки он побывал в Лейпциге, где в знаменитом концертном зале Гевандхауз был исполнен его Фортепианный квинтет, а также в Эйзенахе, где родился И. С. Бах, и на родине Моцарта в Зальцбурге. Это было своего рода музыкальное паломничество по местам, святым для каждого музыканта.
В апреле 1915 года, простудившись на похоронах безвременно скончавшегося Скрябина, Танеев тяжело заболел. Его не стало менее чем через два месяца, 6 июня 1915 года. Скончался он в деревне Дютьково. На следующий день гроб с телом Танеева был отправлен в Москву. До станции крестьяне несли его на руках — столь велико было их почтение к умершему. Цветы, принесенные детьми, украсили не только гроб, но и весь вагон. Вечером, когда поезд пришел в Москву, его встретили многочисленные друзья, ученики и почитатели композитора. На улицах, по которым проходила траурная процессия, стояли толпы народа. Танеев был похоронен в Донском монастыре. После закрытия кладбища в 1940 году, прах композитора был перенесен на Новодевичье кладбище и захоронен рядом с могилами Н. Г. Рубинштейна и А. Н. Скрябина.
Л. Михеева
