Выдающийся композитор, пианист и дирижер, Прокофьев стал одним из тех, кто составил славу русской музыки XX века. Прокофьев работал во всех жанрах и в каждом оставил образцы непревзойденного совершенства. В его творческом наследии — оперы, оратории и кантаты, балеты и симфонии, инструментальные концерты и миниатюры, камерные вокальные сочинения и музыка к кинофильмам. Его творчество отличается динамизмом, ясностью стиля, непосредственностью выражения. Несмотря на сложности жизненного и творческого пути, Прокофьев всегда оставался в своей музыке оптимистичным и мудрым. Дерзкий и своеобразный, не терпевший никаких штампов и установленных правил, часто эпатировавший слушателей, Прокофьев как художник формировался в начале века, и его произведения чаще всего становились новым словом в искусстве.
Творчество Прокофьева отчетливо распадается на два периода. Первый период можно условно назвать свободным — композитор творил то, что хотел, не связанный никакими рамками. Именно тогда появляются самые смелые по замыслам, самые неожиданные по средствам музыкальной выразительности произведения, начиная с Первого фортепианного концерта. Второй период начался тогда, когда он, вернувшись в Советский Союз после многих лет жизни за рубежом, столкнулся с жестокими жизненными реалиями и был вынужден в чем-то им подчиниться.
Сергей Сергеевич Прокофьев родился 11 (23) апреля 1891 года в селе Сонцовка Бахмутского уезда Екатеринославской губернии
(ныне Донецкая область Украины), в семье управляющего имением, агронома по образованию. Его первыми музыкальными впечатлениями были, с одной стороны, крестьянские напевы и наигрыши, а с другой — музицирование матери, пианистки, отличавшейся хорошим вкусом и ставшей его первой музыкальной наставницей. В 5 лет он написал свою первую пьесу, а в 9, после поездки в Москву и посещения Большого театра, буквально «заболел» оперой: играл в театр с деревенскими ребятишками, разыгрывая сцены на собственные сюжеты, а затем, в июне 1900 года, сочинил оперу «Великан» на собственное либретто. В следующем году он приступил к сочинению второй оперы — «На пустынных островах», также на собственное либретто. Сначала мать занималась с сыном сама, но затем, поняв, что способности ребенка незаурядны и требуют серьезного отношения, родители по рекомендации одного из самых авторитетных музыкантов того времени С. И. Танеева пригласили в Сонцовку его ученика, молодого композитора Р. М. Глиэра, который начиная с летних месяцев 1902 года стал давать Сереже уроки сочинения. Зимой занятия не прерывались: ученик много работал и писал в Москву учителю подробные отчеты.
В 13 лет Прокофьева привезли в Петербургскую консерваторию. Экзаменационной комиссии он предъявил четыре оперы, симфонию, две сонаты и множество фортепианных пьес, что произвело на профессоров огромное впечатление. Мальчик был принят и оказался в одном классе со студентами, старшему из которых исполнилось тридцать! Разумеется, ему надлежало продолжать и общее образование. И хотя в консерватории существовали общеобразовательные классы, мать, поселившаяся в Петербурге вместе с сыном, организовала ему занятия на дому с последующей сдачей экзаменов. В 1909 году Прокофьев окончил композиторский факультет консерватории (у А. К. Лядова по композиции и Н. А. Римского-Корсакова по инструментовке).
Уже в эти ранние годы Прокофьев приобрел репутацию музыкального хулигана: его музыка отличалась дерзостью выразительных средств, так называемыми «варваризмами». Так, Первый фортепианный концерт даже стали называть «футбольным» за четкую ритмику и ударные сухие звучания. Среди ранних сочинений композитора — симфония ми минор, шесть фортепианных сонат, ряд программных фортепианных пьес, опера «Маддалена», Второй концерт для фортепиано с оркестром. Но в основном пятилетие 1909—1914 годов юный музыкант посвящает напряженным занятиям фортепианным исполнительством и дирижированием.
Сразу после окончания консерватории по композиции он поступает в класс фортепиано, который оканчивает в 1914 году у профессора А. Н. Есиповой, поражая комиссию виртуозной мощью и властной энергией, с которой исполняет свой Первый фортепианный концерт. Со временем Прокофьев становится одним из крупнейших пианистов-виртуозов своего времени с ярко выраженной самобытной манерой исполнения.
В 1914 году руководитель знаменитой балетной труппы С. П. Дягилев заказывает молодому композитору балет «Ала и Лоллий». В репертуаре труппы, покорившей Европу своим мастерством и новизной, были «Жар-птица», «Петрушка» и «Весна Священная» Стравинского, балет на музыку оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок», «Дафнис и Хлоя» Равеля. Дягилев считал, что балет Прокофьева — композитора с уже сложившейся репутацией яркого новатора — станет достойным пополнением репертуара. Однако материал, представленный композитором, его не устроил: не удовлетворенный бездейственной, по его мнению, драматургией балета, Прокофьев насытил музыку резкими созвучиями, архаичной мелодикой, грубыми «языческими» ритмами. Музыка несостоявшегося балета вошла потом в «Скифскую сюиту» (1916).
В 1915 году композитор отправился в заграничный вояж, в основном, чтобы повидаться с Дягилевым. Он выступил в качестве пианиста в Риме, встретился с представителями итальянского футуризма, но их идеи не привлекли Прокофьева. В следующем году Дягилев снова обратился к Прокофьеву с предложением о сотрудничестве. Новый балет — «Сказка про шута, семерых шутов перешутившего» (1915) была поставлена труппой Дягилева в 1921 году.
Еще до премьеры балета композитор создает фортепианный цикл «Сарказмы», в котором господствует стихия гротеска, озорства, злого скепсиса; две оперы — «Игрок» по Достоевскому и «Любовь к трем апельсинам» по К. Гоцци: Классическую симфонию, Третий фортепианный и Первый скрипичный концерты. Во всех этих произведениях обнаруживается яркий, самобытный и дерзкий стиль музыки нового века, нового поколения. Не удивительно, что музыканты старшего поколения, как правило, относятся к творчеству Прокофьева резко критически. Однако в его музыке проявляются и иные черты: в том же 1914 году, когда создавался несостоявшийся балет, композитор пишет большую вокальную пьесу «Гадкий утенок», во многом автобиографичную, в которой проявилась его своеобразная лирика, умение омузыкалить русскую речь, создать свободный, живой и напевный речитатив.
В 1918 году композитор вновь выезжает за рубеж через всю страну, охваченную пожаром гражданской войны, поездом из Петрограда до Владивостока. В начале июня он добирается до Токио, где проводит два месяца в ожидании визы в США. В Токио и Иокогаме с большим успехом дает концерты. Из Иокогамы через Гонолулу отправляется в Сан-Франциско, где оказывается без гроша в кармане. Со многими сложностями в начале сентября он, наконец, добирается до Нью-Йорка. Начинается его «завоевание Америки».
Поначалу американская аудитория не проявляла к нему интереса: средний слушатель интересовался только тем, что было апробировано в Европе и имело громкий успех. Музыка была там таким же товаром, как и все прочее. Прошло два года, и Прокофьев убедился, что в Америке ему делать нечего. Он отправился в Париж, где вновь встретился с Дягилевым и начал с ним сотрудничать. Франция на несколько лет стала основным пристанищем музыканта. Несколько раз он выезжал в США с гастролями, исполняя в основном собственные произведения, бывал в Лондоне. На осень 1921 года была назначена премьера оперы «Любовь к трем апельсинам» в Чикагском театре. В октябре Прокофьев поехал туда, чтобы принять участие в подготовке спектакля. Премьера, состоявшаяся в декабре, встретила теплый прием публики. Но значительно более важным для композитора оказалось другое: он встретил свою любовь. Ею стала молодая испанская певица Лина Льюбера, проведшая детство в России — ее мать была русской. Цикл романсов «Пять стихотворений Бальмонта» — своеобразное объяснение в любви — Прокофьев посвятил Лине. В марте 1922 года он окончательно покинул Америку и поселился на юге Германии, близ старинного монастыря Этталь, в живописном местечке на склоне Баварских Альп. Поселился впервые с семьей — молодой женой, приехавшей с ним из Америки, и матерью, которой удалось вырваться из Советской России. Отца он потерял уже давно.
В 1923 году Прокофьев переезжает в Париж, где он сближается с Онеггером, Мийо и Пуленком, общается с деятелями русской эмиграции. Во Франции в возрасте 69 лет умирает мать композитора. Зимой 1925—1926 годов Прокофьев снова едет в США. На этот раз его принимают там как признанного маэстро. Весной 1926 года он проводит ряд концертов в Италии, гастролирует в Лондоне, Антверпене, Брюсселе, Барселоне, Берлине. Для Дягилева пишет балеты «Стальной скок», «Блудный сын», «На Днепре». Появляется и множество инструментальных и вокальных сочинений. В 1928 году закончена Третья симфония, написанная в основном на материалах 1918—1919 годов. В 1927, 1929 и 1932 годах Прокофьев, многолетнее пребывание за рубежом которого считается не эмиграцией, а гастролями, приезжает в СССР, где всегда встречает большой успех, по некоторым свидетельствам, — даже триумф.
В начале 1930 года состоялась еще одна концертная поездка композитора в США. Там он провел 24 концерта с крупнейшими оркестрами страны и получил несколько заказов. В частности, к 50-летию Бостонского симфонического оркестра Прокофьев написал Четвертую симфонию, основанную на театральной музыке — темах из «Блудного сына». Последние сочинения, созданные за рубежом — Четвертый и Пятый фортепианные концерты, «Симфоническая песнь» для оркестра, две легкие сонатины для фортепиано и Первый виолончельный концерт. В ноябре—декабре 1932 года состоялась новая поездка в Москву, где он договорился с руководителями Союза композиторов и Наркомпроса (Народного комиссариата просвещения) об окончательном возвращении. Осенью 1933 года Прокофьев с семьей, в которой было теперь два сына, поселился в Москве, где ему предложили стать профессором-консультантом Московской консерватории — эту должность он занимал до 1937 года.
По-видимому, композитор, не представлявший, какова на самом деле жизнь в давно покинутой им стране, считал, что сможет продолжать жить так, как сам захочет: будет выезжать на гастроли за рубеж, писать то, что пожелает. Однако он жестоко ошибся. Первые пять лет гастроли еще продолжались. В 1935—1936 годах он побывал в длительной концертной поездке — посетил Испанию, Португалию, Марокко, Алжир, Тунис, в конце 1936 года совершил турне по странам Запада и США, в начале 1938 года снова побывал за границей, но затем выезд ему был запрещен.
Возможно, в связи с этим резко изменилась тематика творчества композитора, отчасти — и музыкальный язык. Появляются такие сочинения, как музыка к кинофильму «Александр Невский», позднее переработанная в кантату; оперы «Семен Котко» (о гражданской войне на Украине) и «Повесть о настоящем человеке»; оратория «На страже мира», кантата «К 20-летию Октября», «Здравица» и т. п. Cоздаются и другие сочинения — балеты «Ромео и Джульетта», «Золушка», «Сказ о каменном цветке», увертюры, инструментальные концерты, фортепианные сонаты и пьесы.
В 1940 году Прокофьева привлекла комедия Шеридана «Дуэнья». Идею создания оперы на этот сюжет подала ему молодая поэтесса Мира Мендельсон, сделавшая перевод комедии. Либретто композитор писал сам, несколько стихотворных текстов, уже на готовую музыку, написала переводчица. Прошло несколько месяцев, и она стала второй женой Прокофьева.
После начала Великой Отечественной войны Прокофьев был эвакуирован на Северный Кавказ, в Нальчик. Когда эти места оказались под угрозой оккупации, он переехал в Тбилиси, потом — в Алма-Ату. Лишь в октябре 1943 года, когда стало ясно, что столица больше не подвергается непосредственной опасности, композитор вернулся в Москву. Все это время он вместе с женой, которая стала либреттисткой всех его последующих сочинений, работал над оперой «Война и мир». Одновременно создавались многие другие сочинения — музыка к фильмам, инструментальные пьесы, в частности, по фольклорным мотивам народов, которые принимали у себя Прокофьева как дорогого гостя, создавая ему все условия для полноценной работы.
Прокофьев скончался, не дожив до шестидесяти двух лет, в Москве, 5 марта 1953 года, в один день со Сталиным.
Л. Михеева
