Один из замечательнейших композиторов конца XIX — начала XX века Густав Малер — явление глубоко своеобразное в истории музыкальной культуры. В 1888 году появилась его Первая симфония, умер он, не успев закончить Десятую. И между ними, на протяжении более чем двух десятилетий — все новые симфонии, вокально-симфонические циклы и огромный каждодневный труд дирижера.
Наследие Малера поражает жанровым ограничением. Ни одной оперы, хотя он был выдающимся оперным дирижером и имел в своем распоряжении первоклассные оперные труппы. Ни одного фортепианного сочинения, хотя, по свидетельству современников, он был превосходным пианистом. Только ранняя кантата, а потом — симфонии и песни. Песни — интимный дневник композитора, где он высказывает свое самое сокровенное. Симфонии — грандиозные полотна, страстные речи, обращенные ко всему человечеству. В творчестве Малера эти два жанра связаны между собой самым тесным образом. По сути дела симфонии Малера — это картина современного ему общества. Композитор сказал однажды, что для него написать симфонию — значит всеми средствами музыкальной техники построить мир.
Долгое время Малера-композитора не признавали. Его считали только дирижером, который, наслушавшись чужой музыки, пишет зачем-то тяжеловесные эклектические опусы. Лишь через несколько лет после его смерти произведения Малера стали широко исполняться и приобрели всемирное признание. «Мое время придет», — верил этот удивительный художник. «Его время пришло, — сказал в 50-е годы XX века известный американский композитор и дирижер Леонард Бернстайн. — Если когда-либо существовал композитор своего времени, то это был Малер, пророческий лишь в том смысле, что он уже знал то, что миру предстояло узнать и принять полвека спустя... Музыка Малера почти жестока в своих откровениях. Только спустя пятьдесят, шестьдесят, семьдесят лет мировых разрушений, пройдя через дымящиеся печи Освенцима, через жестоко бомбардируемые джунгли Вьетнама, через убийство в Далласе... чуму маккартизма, гонку вооружений, только после всего этого мы можем, в конце концов, слушать музыку Малера и понимать, что она предсказывала все это. И что в своем предсказании она орошала наш мир дождем красоты, равной которой не было с тех пор».
Густав Малер родился 7 июля 1860 года в чешском местечке Калишт в семье мелкого еврейского торговца, сменившего за свою жизнь немало профессий. С раннего детства мальчик полюбил песни многих народов лоскутной австрийской империи: австрийские, чешские, венгерские, цыганские, словацкие и т. д. В 4 года он знал наизусть более четырехсот различных напевов. Несмотря на материальные трудности, родители решили учить его музыке. С 6 лет Густав начал заниматься на фортепиано у местного капельмейстера Жижки. Мальчик делал такие быстрые успехи, что в 8 лет сам стал давать уроки, а в 10 состоялся его первый публичный концерт в Йиглаве. К тому времени появились и первые композиторские опыты. В гимназии мальчик учился ровно, но без особой охоты, зато зачитывался книгами, особенно любил стихи Гейне и Эйхендорфа. Будущее было неясно: семья росла, один за другим рождались дети. Их было бы двенадцать, если бы пятеро не умерли. В доме все время не хватало денег, и не удивительно, что, несмотря на несомненный дар Густава, родители не знали, как поступить. Сомнения разрешил один влиятельный знакомый, пользовавшийся в семье Малеров большим авторитетом. Услышав, как мальчик играет сонату Бетховена, он дал рекомендательное письмо к профессору Венской консерватории Ю. Эпштейну.
В 15 лет будущий композитор приезжает в Вену. Он учится в консерватории, одновременно в университете прослушивает курсы истории, философии, истории музыки. В консерватории он занимается у Эпштейна (фортепиано), Р. Фукса (гармония и контрапункт), Т. Крейна (композиция). Каждый год на студенческих конкурсах Малер получает первые премии и как композитор и как пианист. Ему сулят блестящую исполнительскую карьеру: он может стать пианистом такого масштаба, как Ференц Лист или Антон Рубинштейн. К композиторским данным юноши окружающие относятся более сдержанно, его поиски в этой области не встречают отклика в консерватории. Настоящее понимание Малер нашел в университете, где с 1868 года гармонию, контрапункт и органную игру преподавал Брукнер. Малер не был его учеником в прямом смысле — не брал у него уроков. Однако старательно посещал все его лекции, навещал старого профессора дома, сопровождал на концерты. Они стали настолько близки, что Малера называли «приемным сыном» Брукнера.
Окончив консерваторию в 1878 году, Малер продолжает еще год посещать университет, чтобы систематизировать свои знания. Он с увлечением читает Гёте, Шиллера, Гельдерлина, Э. Т. А. Гофмана, Жан-Поля. К 1880 году им написаны фортепианные квинтет и квартет, скрипичная соната, опера «Герцог Эрнст Швабский», Северная симфония, Сюита для фортепиано, песни и кантата для солистов, хора и оркестра «Жалобная песнь». Живется молодому музыканту трудно. Он бегает по урокам, живет в дешевых комнатушках, ищет случайных заработков. Летними каникулами нанимается дирижировать на курортах, где идут оперетты, фарсы, водевили. Он мог бы рискнуть остаться в Вене, вести полуголодное существование ради творчества. Но здоровье отца ухудшается, ему необходима помощь. Старший после отца мужчина в семье, Малер не может оставить без поддержки мать, братьев и сестер. И он настойчиво подыскивает службу. Ему предлагают место дирижера в оперном театре Лайбаха (ныне Любляна). Там он работает в сезоне 18812 годов. Следующий ангажемент приводит его в Моравию, в город Ольмюц (ныне Оломоуц, Чехия), осенью 1883 года он получает место второго дирижера в оперном театре Касселя.
С первых шагов в театре Малер отдает дирижерской деятельности всю свою неуемную энергию, поражая окружающих творческим горением и полной самоотдачей. К сожалению, чаще всего в ответ он встречает равнодушие, непонимание, закулисные интриги, ограниченность, невежество. Единственная отдушина тех лет — паломничество в «вагнёровский город» Байройт, которое Малер совершил после смерти Вагнера в 1883 году. Узнав, что в Пражском Немецком театре есть вакансия второго дирижера, он написал директору: «Не понадобится ли Вам молодой энергичный дирижер, который (я вынужден сам себя рекламировать) обладает знаниями и навыком и не лишен способности вдохнуть пламя и в произведение искусства и в артистов, работающих с ним?»
15 июля 1885 года Малер приезжает в Прагу. Ему поручены постановки нескольких опер Вагнера, а в день вступления в должность предстоит дирижировать «Лоэнгрином». Далее в его репертуаре появляются «Мейстерзингеры», «Золото Рейна» и «Валькирия» Вагнера, «Дон Жуан» Моцарта, «Фиделио» Бетховена. Малер с радостью работал бы в Праге, но еще раньше им был заключен контракт, по которому он должен ехать в Лейпциг. Напрасно музыкант пытается расторгнуть контракт: директор Лейпцигского театра, прослышавший о пражских успехах молодого дирижера, непреклонен. И в июле 1886 года Малер занимает место второго дирижера в Лейпцигском городском театре, первым дирижером которого являлся в те годы знаменитый А. Никиш.
Отношения с оркестрантами и Никишем складываются болезненно. Музыканты одного из крупнейших культурных центров Германии недоверчиво и предвзято относятся к молодому дирижеру, взявшемуся невесть откуда. Никиш с ним холоден и замкнут. И Малер ищет новый ангажемент. Тем временем им создается симфония, задуманная еще в Касселе. Впервые звучит она уже в Будапеште, где с 1888 года Малер становится директором Королевского Венгерского оперного театра.
Следующий год приносит музыканту много горя. Умирает отец, мать переживает его всего на несколько месяцев. Теперь забота о младших братьях и сестрах всецело ложится на его плечи. Постоянные мысли о необходимости заработка, тревога о том, что он не сможет поддержать осиротевшую семью, не оставляют Малера ни на минуту. В Будапеште Малер проработал всего два сезона. Он очень многое успел за это время: набрал труппу, певшую на венгерском языке, осуществил постановку всей тетралогии Вагнера «Кольцо нибелунга», поставил «Свадьбу Фигаро» и «Дон Жуана» Моцарта, «Бал-маскарад» и «Аиду» Верди, «Фиделио», оперу классика венгерской музыки Эркеля «Банк-Бан». Аншлаг следовал за аншлагом, но в театре сменился интендант. Вместо умного, дальновидного человека, пригласившего Малера на эту должность, пришел надменный аристократ граф Зичи, считавший себя крупным музыкантом и приложивший все усилия, чтобы отравить композитору жизнь. Малер понял, что срок, обусловленный контрактом, он не выдержит. К счастью, Зичи был рад избавиться от конкурента, и контракт был расторгнут. В 1891 году Малер стал первым дирижером городского оперного театра Гамбурга. Старый ганзейский город с богатой духовной жизнью приветливо принял нового дирижера. В оперном театре служили прекрасные музыканты, среди которых Малер нашел искренних друзей и поклонников. Вокруг Малера сложился кружок единомышленников в искусстве. Музыкант сумел создать вокруг себя своеобразную атмосферу высокого напряжения, которая рождала спектакли, становившиеся событиями музыкальной жизни страны.
Вскоре к Малеру пришло и всеобщее признание. Знаменитый дирижер и пианист Бюлов, бывший предметом глубочайшего восхищения Малера, преподнес ему лавровый венок с надписью: «Пигмалиону Гамбургской оперы — Ганс фон Бюлов». Чайковский, побывавший в Гамбурге в 1892 году на постановке «Евгения Онегина», был от нее в восторге. Усилиями Малера были поставлены
такие редкие на европейских сценах оперы, как «Демон» Рубинштейна, «Проданная невеста», «Далибор» и «Две вдовы» Сметаны, «Джамиле» Визе, «Аптекарь» Гайдна. Основу репертуара составляли оперы Вагнера, Моцарта и Верди.
Сложнее обстояло дело с творчеством. Между многочисленными хлопотливыми занятиями композитор находил время лишь для вокальных миниатюр. Им создаются песни на тексты из сборника народных немецких песен и баллад писателей-романтиков начала XIX века Арнима и Брентано «Чудесный рог мальчика». На протяжении многих лет Малер обращается к этому источнику жемчужин народного творчества. Каждая из его песен — маленький шедевр, непревзойденный по выразительности мелоса, точности найденных красок. Однако приступить вплотную к более крупному замыслу у музыканта не находится времени. Семь лет он вынашивает свою Вторую симфонию, задуманную еще в Касселе. Премьера симфонии состоялась лишь в 1895 году, и с этого времени, несмотря на продолжавшиеся разногласия среди критики, Малера уже нельзя было считать только дирижером, на досуге развлекающимся сочинением. Стало ясно, что в музыкальной жизни произошло крупное событие.
В том же году в труппу гамбургского театра была приглашена молодая талантливая певица Анна Мильденбург. Ей привелось много заниматься непосредственно с дирижером, который почувствовал в певице подлинную увлеченность музыкой и благодарный материал для развития. Вскоре молодых людей связала не только музыка — они обручились. Однако брак не состоялся. Композитор, тоскующий по верной спутнице жизни, которая разделила бы с ним судьбу, объяснял одному из друзей: «Одиночество для меня важнее всего, все в моем творчестве от него зависит. Таким образом, моя жена должна согласиться, чтобы я жил далеко от нее, например, она в первой, а я — в шестой комнате с отдельным входом. Она должна согласиться и с тем, чтобы появляться у меня в определенное время... Наконец, она не имела бы права не только обижаться на меня, но и вообще замечать какую-либо отчужденность, холодность или упадок настроения... Короче, она должна была бы обладать такими качествами, которых не найдешь у самой лучшей и самоотверженной женщины». Анна меньше других подходила к этой роли. Ей, артистке, постоянно нужна была помощь Малера, его внимание. Ей нужен был наставник, руководитель, который не считался бы ради нее со временем.
В Гамбургском театре Малеру становилось с каждой неделей все труднее: директор откровенно ненавидел его и делал все, чтобы жизнь дирижера стала невыносимой. И в 1897 году музыкант перебрался в Вену (до этого были гастроли в России — Малер побывал в Москве, где выступал как дирижер). В Вене ему предложили пост третьего дирижера Придворной оперы. Его работа с музыкантами произвела такое впечатление, что уже через несколько месяцев он был назначен директором. В этой должности он пробыл десять лет и за эти годы сделал Придворную оперу первым оперным театром мира. К этому времени он сознательно пришел в лоно католической церкви. Некоторые биографы связывали факт крещения музыканта с тем, что по существующим правилам только католик мог занимать предложенное Малеру место. Однако на этот шаг он решился вовсе не случайно и не по конъюнктурным соображениям, а в полном соответствии со своими убеждениями. Достаточно вслушаться в его музыку, оценить концепцию хотя бы Второй симфонии, которую современники называли Симфонией Воскресения.
Несмотря на высказанные в письме к другу требования к возможной, вернее — невозможной, по его мнению, спутнице жизни, Малер женился. Его избранница — Альма Шиндлер, дочь крупного австрийского художника-пейзажиста, представительница старинного дворянского рода, окруженная поклонниками, восхищавшимися ее красотой и талантом, была одаренной натурой. Она обнаружила незаурядные способности пианистки и композитора. 9 марта 1902 года Малер и Альма Шиндлер обвенчались в венской Карлскирхе. Ей пришлось покориться жестким требованиям мужа: бросить композиторские опыты и полностью посвятить себя семье. В декабре в семье появилась дочь, но прожила она недолго — ее не стало в 1907 году. Вся любовь супругов сосредоточилась на младшей, родившейся в 1904-м.
Десять лет провел Малер на посту директора Венской оперы. Под его руководством осуществились незабываемые постановки опер Моцарта, Вагнера, «Фиделио» Бетховена. Малер — основатель дирижерской школы, прославившейся именами таких всемирно известных дирижеров, как Бруно Вальтер, Отто Клемперер, Александр Цемлинский. По-прежнему на творчество остаются лишь летние каникулярные месяцы. Их он использует с максимальной отдачей. В 1899—1900 годах пишет Четвертую симфонию. Следующие два года посвящены Пятой, в 1903—1904 годах появляется Шестая, знаменующая новый этап его «построения миров», в том же году начата, а в следующем закончена Седьмая. В 1906 году написана самая монументальная, с хором и солистами, названная современниками «симфонией тысячи участников», Восьмая. А между ними появляются песни на тексты из «Чудесного рога мальчика» и на стихи Ф. Рюккерта — единственного поэта, чьи строки вдохновляют его. В 1902 и 1907 годах Малер побывал в Петербурге, где исполнял произведения своих любимых композиторов — Моцарта, Бетховена, Вагнера, Чайковского, — и свою Вторую симфонию, которая была, несмотря на разногласия и споры, принята как значительное художественное явление.
В 1907 году врачи обнаружили у Малера неизлечимую болезнь сердца. Чтобы успеть обеспечить семью, он решился принять чрезвычайно привлекательное с материальной точки зрения предложение занять место директора Метрополитен-оперы в Нью-Йорке. Но в Метрополитен-опера Малер отказывается от директорства и сосредоточивает все силы на дирижировании. Работать крайне трудно: привыкший добиваться подлинного ансамбля от всей труппы, в Нью-Йорке он столкнулся с системой приглашенных звезд, на которых приходила публика, не интересующаяся спектаклем в целом, слушающая лишь знаменитого гастролера.
На лето композитор приезжает в Германию, где заканчивает «Песнь о земле», начатую еще до отъезда в Америку. Следующим летом написана Девятая симфония. По возвращении в США Малер берется еще и за руководство Нью-Йоркским оркестром. От него требуют 65 концертов в сезоне. При его требовательности, ответственности за качество исполнения такая работа становится непосильной. Колоссальный труд окончательно подрывает его здоровье. Он пишет следующую, Десятую симфонию, однако закончить ее ему не удается, остаются лишь отдельные эскизы. Тяжело больной, он возвращается в Европу, так как надеется получить в Париже необходимую медицинскую помощь, а затем поселиться в тихом предместье Вены — Гринциге. Но надежды тщетны. По его просьбе его срочно перевозят в Вену, где 18 мая 1911 года наступает конец.
В день похорон было ненастно, но на маленьком Гринцигском кладбище собралась огромная толпа друзей и почитателей. Именно здесь, а не на Центральном кладбище, где были могилы Глюка, Бетховена, Шуберта, Брамса, где стоял памятник Моцарту, он завещал себя похоронить без музыки и слов. Ничто не нарушало благоговейного молчания — только доносилось откуда-то птичье пение. В Праге Зденек Неедлы написал: «Это художник поразительно чистой души, и теперь, в пору падения нравов, он стоит как титан, укрепляя всех тех, кто еще не перестал верить в подлинное искусство... Мы одиноки сегодня, одиноки совершенно... Мы потеряли того, кого не должны были терять никогда — великого художника и человека».
Л. Михеева
