Творчество Берлиоза — ярчайшее воплощение новаторского искусства. Каждое из его зрелых произведений дерзко взрывает основы жанра, открывает пути в будущее; каждое последующее непохоже на предыдущее. Их не слишком много, как и жанров, привлекавших внимание композитора. Основные среди них — симфонические и ораториальные, хотя Берлиоз писал и оперы и романсы. В его музыке запечатлены новые романтические герои, наделенные неистовыми страстями, она насыщена конфликтами, полярными противопоставлениями — от небесного блаженства до адских оргий. Все подвластно перу композитора: человеческие страсти бушуют на фоне безмятежного пейзажа, фантастический мир духов, то светлых и прекрасных, то олицетворяющих зло, соседствует с картинами народной жизни, батальные сцены — с религиозными песнопениями. И все это представлено в колоссальных масштабах: огромный оркестр, гигантский хор. Симфонии Берлиоза, насыщенные театральностью, выливались в небывалые формы, получали подзаголовки — фантастическая, драматическая. Инструменты заменяли человеческие голоса, персонифицировались, превращались в героев, и одновременно в симфонию вводилось слово, в исполнении участвовали певцы, хор, части назывались сценами, число их разрасталось — симфония становилась театром.
Композитор, дирижер, критик, Берлиоз во всех сферах музыкальной деятельности с молодых лет находился в конфликте с окружающим миром и никогда не знал покоя. Его дерзкое новаторство ветречало насмешки, непонимание и, несмотря на поддержку передовых музыкантов, так и не получило настоящего признания прежде всего на его родине, во Франции. Кумиры Берлиоза типичны для романтиков. Первый из них — Бетховен. Однако для французского композитора даже это оказалось вызовом общепринятым вкусам: ведь первое знакомство Парижа с симфониями Бетховена через год после смерти автора вызвало недоумение, неприятие и даже возмущение. Берлиоз пропагандировал творчество Бетховена как дирижер и критик и вместе с Листом дал благотворительный концерт в фонд памятника Бетховену в его родном Бонне.
Потрясением на всю жизнь для Берлиоза стало его знакомство с «Фаустом» Гёте и творчеством Шекспира. Сочинения этих авторов сопровождали композитора всю его творческую жизнь: от одного из первых сочинений, помеченного опусом 2, — 8 сцен из «Фауста» (1828—1829) до вершины зрелого периода — оратории «Осуждение Фауста» (1846), от драматической фантазии для оркестра и хора «Буря» (1830) до последней оперы «Беатриче и Бенедикт» (1862). Как и другие романтики, Берлиоз страстно увлекался революционными идеями: обработал «Марсельезу» «для всех, у кого есть голос, сердце и кровь в жилах», посвятил героям Июльской революции монументальные композиции — Реквием и Траурно-триумфальную симфонию. И в то же время с юности восхищался Глюком, классические образы которого не слишком привлекали других романтиков. В последние годы жизни Берлиоз сделал редакции опер Глюка и, не без влияния последнего, написал оперную дилогию на античный сюжет «Троянцы».
Жизнь Берлиоза была бурной, насыщенной страстями, конфликтами и вечной борьбой: за право стать музыкантом, за творческое признание, за любовь и возможность жениться, наконец, борьбой за существование. А начиналось все в сонном, консервативном провинциальном городке Кот-Сент-Андре близ Гренобля, где Гектор Берлиоз родился 11 декабря 1803 года в семье преуспевающего врача. Ничто не предвещало ни бурных событий, ни просто карьеры музыканта. В отцовском доме, как и во всем городе, не было фортепиано, и в детстве Берлиоз выучился играть на барабане, флейте и гитаре, а затем применял свое умение в любительских ансамблях и оркестрах на домашних балах. Не имея никакого музыкального образования, он в 15 лет пытался сочинять романсы и инструментальные ансамбли с участием флейты. Теорию композиции Берлиоз изучал по книгам, а, отправившись в Париж в неполные 18 лет, поступил не в консерваторию, о которой мечтал, а в Медицинскую школу, чтобы продолжить семейную традицию.
Решение избрать карьеру музыканта привело к разрыву с семьей, лишившей юношу материальной поддержки. «Несомненно, у меня хватило бы мужества бежать в Китай, я сделался бы скорее матросом, контрабандистом, пиратом, дикарем, но не сдался», — вспоминал Берлиоз впоследствии. Он подыскивал место флейтиста, работал хористом в театре, где выступал также в маленьких ролях в водевилях. В плохую погоду Берлиоз надевал деревянные галоши, вырезанные из поленьев, — изобретение приятеля, — а в хорошую любовался видами Парижа с Нового моста, обедая куском хлеба и горстью фиников.
Годы обучения в консерватории (1826—1830) ознаменовались острыми столкновениями с директором и профессорами-ретроградами, не способными понять новаторских устремлений дерзкого студента и отвергавшими его сочинения. Даже ценившие его педагоги по композиции (Франсуа Лесюэр) и контрапункту (Антонин Рейха) мало что могли дать юноше, поскольку были ориентированы на старые теории XVIII века. За высшую консерваторскую награду — Римскую премию — Берлиоз боролся годами. Эта премия давала право на 4-летнее пребывание за рубежом за государственный счет; половину этого срока пансионеры жили в Риме на вилле Медичи. Условия конкурса были очень жесткими: молодых композиторов запирали в «ложу» Французского института — отдельную комнату, где они были заключены до окончания конкурсной кантаты. Первую попытку Берлиоз сделал в 1826 году, но не был допущен к конкурсу, так как не смог написать фугу. Летом следующего года он представил кантату «Смерть Орфея»; она была признана неисполнимой. Еще год спустя его кантата «Эрминия» получила лишь вторую премию, не дававшую никаких прав. Один Лесюэр оценил Берлиоза: «Этот молодой человек станет, я за это ручаюсь, великим композитором, который составит честь Франции... Он композитор великого таланта, который будет мастером в своем искусстве». В 1829 году Берлиоз представил кантату «Смерть Клеопатры», в отчаянии воскликнув: «Презирать себя настолько, чтобы конкурировать еще раз!» Но премия не была присуждена никому из конкурсантов. Наконец, следующим летом композитор решил «стать настолько маленьким, чтобы пройти через врата рая», и 29 июля 1830 года закончил кантату «Смерть Сарданапала», которой и была единогласно присуждена Римская премия.
Берлиоз писал эту кантату в лихорадочной обстановке. До запертого в «ложе» композитора доносились ружейная пальба и гром пушек: в Париже началась Июльская революция — «Три Славных Дня», свергнувшая династию Бурбонов. Берлиоз, закончив кантату, с пистолетом в руке кинулся на еще не разобранные баррикады, но бои уже прекратились, что повергло 26-летнего романтика в отчаяние: «Это новая пытка, присоединившаяся к стольким другим».
Главная из этих пыток — несчастная любовь, принявшая, как и все у Берлиоза, колоссальные масштабы и потребовавшая упорной борьбы с родной семьей, с семьей возлюбленной и прежде всего с ней самой. Это повергало его, по собственным словам, в седьмой круг ада. Генриетта Смитсон, 27-летняя актриса, приехала в Париж осенью 1827 года в составе английской труппы, знакомившей Францию с трагедиями Шекспира. Пленительная Офелия и Джульетта не обращала внимания на бурную страсть дерзкого воспитанника консерватории, к тому же бывшего моложе ее на 3 года. Весной 1830 года Берлиоз, услыхав о каких-то неблаговидных поступках Генриетты, вновь увлекся (или, как он говорил, дал себя увлечь). На сей раз — пианисткой Камиллой Мок. Композитор сравнивал ее с «грациозным Ариелем», шекспировским духом воздуха, и посвятил ей фантазию «Буря», в которой хотел рассказать о своей любви оркестром в 100 человек и хором в 150.
К этому времени Берлиоз уже был автором значительных сочинений. Рубеж 20—30-х годов открывает зрелый период его творчества, охватывающий около 20 лет. Не случайно опусом 1 он пометил увертюру «Уэверли» (1827—1828), вдохновленную знаменитым романом Вальтера Скотта. За ней последовали «Король Лир» по Шекспиру, «Роб Рой» по Вальтеру Скотту, «Корсар» по Байрону. Это был новый жанр программной концертной увертюры, только что (в 1826 году) созданный Мендельсоном. Крупнейшее творение этих лет, Фантастическая симфония, являет собой настоящий манифест романтизма. История собственной любви, раскрытая в подробной программе, обросшая невероятными подробностями и завершающаяся инфернальной развязкой, впервые получает воплощение не в вокальном цикле или опере, а в симфоническом жанре. Ее премьера 5 декабря 1830 года вновь связала имя Берлиоза с «Тремя Славными Днями»: сбор с концерта предназначался жертвам Июльской революции. На премьере состоялась встреча с 19-летним Листом, блестящим пианистом, еще не проявившим себя ни как композитор, ни как дирижер, ни как критик, — встреча, положившая начало дружбе, длившейся многие десятилетия.
29 декабря 1830 года Берлиоз наконец отправился в Италию, на виллу Медичи. Через несколько месяцев он узнал о том, что Камилла Мок вышла замуж. Впоследствии в «Мемуарах» композитор описал, как решил вернуться в Париж и, переодевшись в платье горничной, явиться в дом к неверной возлюбленной, застрелить изменницу, ее мать, мужа, а затем себя. Если пистолеты дадут осечку, принять яд. Но в ожидании багажа, задержавшегося на итальянских дорогах, он передумал и, возвращаясь в Рим, сочинил историю о попытке утопиться в состоянии умопомрачения. Итальянские впечатления — от природы и охоты, песен и танцев, обычаев горцев и римских карнавалов, встреч с паломниками и разбойниками — отразились во многих сочинениях Берлиоза.
Через 3 года Берлиоз вернулся на родину. 9 декабря 1832 года был исполнен новый вариант Фантастической симфонии и ее продолжение — «Лелио, или Возвращение к жизни». Композитор послал билеты Генриетте Смитсон, и лишь после того, как она стала свидетельницей его триумфального успеха, рискнул представиться ей. Но ему понадобился еще почти год, чтобы окончательно сломить ее сопротивление, и только 3 октября 1833 года, так и не добившись согласия родителей на брак, Берлиоз женился на своей давней избраннице. Одним из свидетелей бракосочетания был Лист. В маленьком деревенском домике на Монмартре, где композитор наслаждался семейным счастьем, он работал над второй симфонией, «Гарольд в Италии», не менее новаторской, чем Фантастическая. Тогда же он начал писать оперу «Бенвенуто Челлини», которая успеха не имела и выдержала лишь 4 представления. После такого провала он не обращался к оперному жанру более 20 лет.
Зато в 30-х—40-х годах композитор создал несколько шедевров в ораториальном и симфоническом жанрах. Едва закончив «Бенвенуто Челлини», Берлиоз за 3 месяца написал монументальный Реквием памяти жертв июльских событий 1830 года, исполненный в 1837 году под управлением автора. 3 года спустя для перенесения праха героев революции Берлиоз задумал Траурно-триумфальную симфонию, предназначенную для военного духового оркестра гигантского состава со струнными инструментами по желанию и хором в 200 человек в финале. Она прозвучала не в концертном зале, а под открытым небом, во время шествия по улицам к месту захоронения. Дирижером выступил сам Берлиоз в мундире национального гвардейца и с саблей вместо дирижерской палочки. Не менее оригинальны симфония «Ромео и Джульетта» с участием 3 хоров и солистов, названная автором «драматической», и последнее крупное сочинение центрального периода — «Осуждение Фауста», жанр которого обозначен как драматическая легенда (1846).
К тому времени жизнь композитора изменилась. Не найдя применения своим силам в Париже, не имея возможности давать концерты, он в декабре 1842 года отправился в турне по Европе с молодой певицей Марией Ресио, красивой, но не очень талантливой оперной дебютанткой. Имя Берлиоза уже известно за пределами Франции: в Лейпциге еще в 1837 году по совету Шумана исполнялась одна из его увертюр, Шуман написал статью о Фантастической симфонии, а в 1841 году Реквием с большим успехом прозвучал в Петербурге. Во время гастролей в Германии Берлиоз встретился с Робертом и Кларой Шуман, обменялся дирижерскими палочками с Мендельсоном, слушал «Риенци» и «Летучего голландца» Вагнера, которые ему не понравились, беседовал с их автором. Вернувшись в Париж, Берлиоз принял участие в нескольких грандиозных фестивалях. В 1844 году дирижировал хором в 1200 человек и оркестром с 36 контрабасами и 25 арфами на Промышленной выставке, в следующем году — в Олимпийском цирке на Елисейских полях, вмещающем более 5 тысяч человек. В одном из этих концертов, посвященном русской теме, Берлиоз исполнил произведения Глинки, о котором написал большую статью.
В октябре 1845 года композитор вновь отправился в большое турне, на этот раз по Австрии, Венгрии, Чехии, где встретил восторженный прием. В 1847 году состоялась его первая поездка в Россию. Берлиоз пробыл 3 месяца в Петербурге и Москве. Здесь его ждал творческий триумф и большие гонорары. Менее успешно прошли гастроли в Лондоне. По возвращении композитора постигли сразу два удара: Генриетту разбил паралич, а вскоре умер отец. Политическая обстановка также не способствовала творчеству: революцию 1848 года Берлиоз не принял, а переворот 1851 года и установление империи Наполеона III, в отличие от передовых деятелей Франции, приветствовал.
Последнее 20-летие жизни и творчества Берлиоза резко отлично от центрального. Симфонических произведений он больше не пишет. Правда, 1853 год должен был принести симфонию Ля минор, но история ее ненаписания — одна из самых трагических страниц биографии композитора. «Эта страница вгоняет в дрожь. Самоубийство не так печально» (Р. Роллан). В «Мемуарах» Берлиоз подробно рассказал, как «услышал во сне симфонию, которую мечтал написать», однако, подумав о расходах, необходимых для ее исполнения, он «подавил в себе искушение, надеясь лишь на одно — забыть». Продуктивность композитора резко падает. Теперь его волнуют совсем иные темы, чем в бурные романтические молодые годы. Как не похожи новые произведения на созданные в центральный период даже при обращении к тем же жанрам! В духовном, вместо грандиозного драматического Реквиема — камерная по форме, идиллическая по духу оратория «Детство Христа». В оперном, вместо кипящего жизнью, дерзко авантюрного «Бенвенуто Челлини» — строгая, классичная, написанная на традиционный античный сюжет дилогия «Троянцы», и непритязательная, без намека на какую-либо глубину, комедия «Беатриче и Бенедикт». Последние 7 лет композитор не пишет ничего. Основная деятельность Берлиоза в 50-е—60-е годы — дирижерская: неоднократные поездки в Лондон, по городам Германии, на организованную Листом «Берлиозовскую неделю» в Веймаре, на почти ежегодно проводимый фестиваль в Бадене, где исполняются отрывки из «Осуждения Фауста» и «Троянцев» и с огромным успехом проходят «Ромео и Джульетта» и «Беатриче и Бенедикт».
Его домашняя жизнь становится все печальнее. В 1854 году умирает жена. Она «была арфой, звуки которой примешивались ко всем моим концертам, моим радостям, моим скорбям и на которой я, увы, порвал столько струн... Я не мог ни жить с ней, ни оставить ее». Через 7 месяцев Берлиоз оформляет брак с Марией Ресио, скорее выполняя долг, чем по любви: жизнь с ней не приносит ему счастья. «Теперь я уже готов к окончанию моей карьеры, усталый, сожженный, но всегда горящий и полный энергии, которая пробуждается иногда с силой, почти пугающей меня». Даже официальное признание не радует Берлиоза, ибо является чисто внешним. В 1856 году он избран, наконец, членом Французской академии, а 2 года спустя удостоен золотой медали за Императорскую кантату в честь Наполеона III. Лист, приехавший в Париж в 1861 году, писал: «Кажется, что все его существо склоняется к могиле». Но раньше он похоронил любимую сестру, вторую жену, а в 1867 году потерял сына, моряка, скончавшегося в Мексике от лихорадки.
Берлиоза мучили болезни, он проводил в постели 18 часов в сутки: «Я ничего не делаю теперь, только страдаю». Отказавшись от выгодных гастролей в Нью-Йорке, он, однако, в 1867 году принял предложение поехать в Россию. Гастроли в Петербурге и Москве, продлившиеся 3 месяца, оказались последним триумфом Берлиоза. Он жил во дворце великой княгини Елены Павловны. Члены Могучей кучки горячо приветствовали его как первого музыкального новатора, Балакирев сделал переложение «Гарольда в Италии» для фортепиано в 4 руки, Кюи и Стасов писали восторженные статьи. Во время концертов в Москве в честь Берлиоза был устроен обед, на котором с речами выступили, среди других, Чайковский и известный музыкальный критик Одоевский. Мысль о русских гастролях поддерживала композитора в последний год его жизни, и последние его письма были отправлены в Россию. В письме к Одоевскому Берлиоз предсказывал: «Через пять или десять лет русская музыка завоюет все оперные сцены и концертные залы Европы».
Умер Берлиоз в Париже 8 марта 1869 года, в одиночестве, «задохнувшись от всеобщего равнодушия» по образному выражению Ромена Роллана. Похороны, состоявшиеся 3 дня спустя, были столь же скромными, как и похороны Генриетты Смитсон, давно пережившей свою славу.
А. Кенигсберг
